Скоро на экраны выходит фильм «Моя безумная семья», в котором вы сыграли отца невесты Бронислава. Согласились на эту роль сразу? Чем она вас привлекла?
Ну, во-первых, это кино снимал мой близкий друг
Ренат Давлетьяров, с которым я много лет дружу, он замечательный продюсер, может быть, один из лучших в нашей стране. Я знаю его много лет, и поскольку он решил снимать кино в качестве режиссера, то я хотел в первую очередь его поддержать, чтобы кино получилось. Сценарий был симпатичный, смешной, юморной, и поэтому особо уговаривать меня не надо было.
И как по-вашему, кино получилось?Я его еще не видел, поэтому не знаю. Работа была очень трудная, потому что способ, скажем так, съемки фильма, меня больше всех не устраивал. Мы с Ренатам очень много ругались на площадке, даже по несколько дней не разговаривали.
И чем именно вы были недовольны?Мне казалось, что он не так строит сцены. Для меня в фильме всегда самое важное—это легкость, естественность. Я не люблю, когда в кадре артисты комикуют, потому что тогда это уже плохая комедия. У меня есть, если хотите, свои привычки, своя школа. В нашей картине, что касается старшего поколения, артисты были достаточно опытные. И Маша Шукшина, которая играла мою супругу, и вторая пара — Андрей Ургант и Лариса Удовиченко, и Андрей Панин. В принципе, по составу это «оркестр» очень хороший, но несыгранный, не было общего стиля. Вот это то, с чем я воевал. Я ругался с Ренатом не потому, что мне нравилось изображать человека, который понимает больше, чем он, а просто я ратовал за то, чтобы у нас получилось что-то однозначно симпатичное, желательно смешное. И вот то, что Ренату казалось смешным, мне таковым не казалось. Он человек очень упрямый, это характер, но за это я его и люблю. Честно говоря, я думал, что мы поссоримся надолго, но сейчас все нормально. Прошло время, и, надеюсь, он понял, что я во многом был прав. Зато нам есть что вспомнить! Мы действительно целыми днями не разговаривали, Лариса Удовиченко бегала, пытаясь нас помирить. А чего нас мирить? Мы, собственно говоря, и не ссорились! Мы просто воевали!
И кто в вашем споре с режиссером первым шел навстречу?Это как в семейной ссоре — само отвиселось, отлежалось и прекратило со временем существовать. Никто ни перед кем не извинялся. Я остался при своем мнении, Ренат— при своем. Он мне говорил: «Лёнь, ну что ты, артист, понимаешь? Оно потом все смонтиру-ется, я нарежу так, что ты потом сам удивишься!» Вот это слово — «нарежу»... Я-то думал, что нарезать можно колбасу или тортик. Естественно, это киношная терминология, потому что в современном кино одна из главных составляющих — монтаж. Можно из ничего сделать произведение искусства и, наоборот, монтажом уничтожить кино и любой сценарий. В какой-то момент я подумал: «Может, он действительно снимет и нарежет так, что получится здорово как в клипе». Ты еще не успел понять, что играют, а кадр уже сменился.
Ренат прислушивался к вашему мнению?Да вы что?! Во-первых, надо знать Рената. Я его обожаю, он душа компании, где бы он ни оказался — с ним все легко, все интересно. И это достаточно редкое качество человека, занимающегося такой непростой профессией. Но вот характер у него... Он упрямый страшно. Вот я и напоролся на это его упрямство. Естественно, я льстил себе иллюзией, что он настолько серьезно ко мне относится и до такой степени меня знает, что мне удастся сломить это упрямство. Не тут-то было. Потому что я настаивал на чем-то своем и делал это при свидетелях, членах съемочной группы, чем ставил Рената в неудобное положение: он режиссер, а ему артист советы дает! И получается, что это не он кино снимает, а я. Вот в этом была моя бестактность.
Признаю! Вы со всеми режиссерами спорите на съемочной площадке?Ну почти. Всегда. Всю жизнь так было. Но не спорю, а отстаиваю свою точку зрения, если я в этом убежден. И могу честно сказать, что когда у меня есть сомнения, я принимаю предложение того человека, который уверен больше, чем я. И тогда я действую на доверии. Но если я абсолютно убежден, что прав я,— буду спорить. Скажем так, из тех 120 картин, в которых я снялся, я спорил в 115. И, как правило, это было полезно для результата. И многие режиссеры это могут подтвердить. Даже наши классики! Я снимался в нескольких эпизодах в картинах у Георгия Николаевича Дане-лии, с которым не то что не нужно спорить, а не хочется, потому что он — ГЕНИЙ. И тем не менее, я что-то предлагал, мы с Олегом Ивановичем Янковским что-то меняли, например в фильме «Паспорт». И это было принято Данелией и осталось в кино. Ваш герой — успешный бизнесмен, который гордится всем, что у него есть.
А вы гордитесь собой?Гордиться собой может только законченный кретин или идиот! Кстати, именно такого человека я и играю в «Семье...». Надо всегда к чему-то стремиться. Если бы я не стремился к чему-то, это бы означало, что я уже умер. Каждая моя следующая работа—это желание сделать что-то новое, по-другому, чем-то неожиданно удивить, чтобы тебе сказали: «Да, ты молодец, профессионал, мы увидели новые твои качества как актера, раньше ты этого не делал». И вообще самое интересное — играть то, чего еще не предлагали. Потому что сегодня наше кино очень функционально однообразно. В адрес многих артистов, претендующих на известность, хочу сказать: меня не покидает ощущение, что они играют одну и ту же роль, слегка меняя костюмы. Сейчас в кино уже не в моде грим, все время играют «я в предлагаемых обстоятельствах». Чуть-чуть характер сюда, чуть-чуть туда... Но вот это «чуть-чуть» разучились делать. Меняется текст, меняются обстоятельства (тоже не очень), а человек все время один и тот же. Я вырос в такое время, когда невозможно было перепутать Юрия Никулина, Евгения Евстигнеева, Юрия Яковлева, Михаила Ульянова. Они все суперзвезды, говоря сегодняшним языком, хотя я не люблю, когда этим словом обзывают мастеров, они не звезды, они — планеты (блеска мало, должно быть существо!). Они все абсолютно разные, великие и непохожие друг на друга. Поэтому единственное, чему я, может быть, научился — играя даже в самом посредственном кино, сохранять лицо, стараться, чтобы тебя ни с кем не перепутали!
Вы играете в спектакле «С наступающим!» в «Современнике». Какие чувства вы испытываете, выходя на сцену? И чем отличается работа в театре и в кино? С точки зрения актерства разницы нет, просто способы другие. Когда ты работаешь на камеру — одни законы. И не очень многие артисты понимают это и умеют переключаться. На сцене другой посыл, там нужно, например, чуть громче говорить, чтобы слышали в десятом ряду. В кино, наоборот, лучше говорить очень тихо, чтобы сохранить органику, потому что камера видит тебя почти насквозь. Спектакль этот я очень люблю, и он делался не просто так. Пьесу специально по нашему заказу написал Родион Овчинников. И слава богу, она получилась. У спекулянтов билеты стоят по 15 тысяч рублей — важный показатель! Сегодня наступило такое время, что главное — это не рецензии, как раньше, а сколько люди готовы платить, чтобы это посмотреть.
Я прочитала в интернете, что вы коллекционируете автомобили «Победа». Это правда?Меня коллекционером назвать нельзя, потому что у меня есть только две «Победы» — мои ровесники: одна машина 54 года, другая — 55-го. Кабриолет мне подарила жена на пятидесятилетие, и я его два года восстанавливал. А через пару лет, зная мою увлеченность, позвонил один знакомый и сказал, что продается «Победа» из коллекции другого человека, в идеальном состоянии, и я ее тут же купил.
Расширять парк ретро автомобилей не планируете?Нет, жена не разрешает. А ведь
www.meteoprogs.com в доме важней всего
Почему?Машины занимают много места. И потом я знаю, что есть люди, у которых коллекции достаточно большие, представительные, они занимаются этим много лет. А я человек соревновательного духа, поэтому если собирать коллекцию, то она должна быть не просто большая, а по-своему уникальна. Я думаю, что на это у меня не хватит, честно говоря, ни времени, ни сил, ни, самое главное, средств.
А как вы относитесь к слухам?Сегодня ваши братья журналисты сильно изменились. Очень часто они, основываясь на слухах, строчат материал. Это неуважение к профессии и к себе. И это, к сожалению, не наказуемо. Если люди просто что-то болтают — то мне все равно. А если это касается вещей оскорбительных, то я, как правило, воюю и стараюсь ставить «писак» на место. Есть еще слухи, которые укорачивают жизнь людей. Не все относятся безразлично к тому, что пишет пресса, есть люди, которых это задевает, и они начинают болеть. Некоторые журналисты, чтобы заработать три рубля, готовы обмануть аудиторию любой ценой, а это сродни преступлению или покушению на жизнь и здоровье человека. И таких примеров достаточно много. Когда речь идет об очень известных и любимых всеми людях, которые являются гордостью и золотым фондом нашей культуры, и о них начинают писать какие-то гадости, то это всегда ужасно и противно. Такая американская вседозволенность-свобода. Но мы не американцы, мы в каких-то вещах намного ранимее. Я знаю, как переживал глупости, которые писались о его семье в прессе, Олег Иванович Янковский. Просто заболевал. Я знаю, как это переживал Саша Абдулов. Это два моих ближайших друга, которых уже нет. И может быть, на тех журналистах и есть часть вины за то, что эти люди заболели. Они, поверьте, сократили их путь к могиле.
Про вас говорят, что вы человек вспыльчивый и категоричный. Правда?Да. Я вспыльчивый, но отходчивый. Потом извиняюсь... Но чаще я могу быть по форме неправ, а по сути прав почти всегда.
У настолько что прошли выборы, вы ходили голосовать?Нет. Но я слышал, что и без меня там все получилось!
По вашему мнению, должны ли актеры, музыканты, спортсмены идти в политику?Не должны. Конечно, есть исключения. Например, Слава Говорухин — он социально и исторически точен, он умный, и его участие в политической жизни страны, я думаю, очень важно. А когда в политику идут спортсмены или рок-звезды, я считаю, что в данном случае их популярностью хотят оправдать какие-то свои действия политики. Потому что политика — штука для профессионалов. Нужно получать соответствующее образование, знать историю, нужно иметь к этому тягу. Поэтому пока в политике люди будут демонстрировать себя, а не думать о будущем наших детей, она будет настолько же эффективна, насколько она «эффективна» сегодня.
А какова на сегодняшний день ситуация в российском кинематографе?Нормальная. Я считаю, что все эти крики про то, что жить невозможно, беспочвенны. Никогда, ни 10, ни 20, ни 30 лет назад, много хороших фильмов не было. Их было три-пять, которые, скажем так, остаются востребованными и их можно смотреть через какое-то время. Талантливого много не бывает. Это всегда исключительные вещи, и в процентном соотношении так и осталось. Естественно, что мы немного отстаем от цивилизации с точки зрения проката: мало хорошо оборудованных залов, нет единого электронного билета, из-за чего происходит в этой сфере воровство. И поэтому, снимая фильм, нельзя не то что заработать денег, а чаще всего их даже не хватает, чтобы вернуть затратную часть. Но это не имеет отношения к тому, что происходит в головах у художников, режиссеров, сценаристов. Мы, конечно, в том сегменте, где снимается качественное кино, Америку не догоним. У них и лучше пишут, и лучше снимают, и мы все равно идем в фарватере этого процесса, и все это прекрасно понимают.
Чему мы можем поучиться у Голливуда? Что нам следует, может быть, перенять?У нас, например, снимают кино и дают сценаристам задание написать 15 серий, и они их, если сговорились по цене, пишут за две-три недели, получая за каждую серию примерно 10-15 тысяч. А в Америке такой сценарий будут писать полгода-год, и стоить он будет 3 миллиона долларов. Вот ровно настолько и отличается качество.
Если говорить о полном метре, что произвело на вас впечатление?Мне понравились «Бесславные ублюдки». Что касается нашего кино — то это «Елена» Звягинцева, новый фильм Дуни Смирновой. Мне не понравилось кино «Цитадель».
Почему?Потому что мне не дали шанса, чтобы оно понравилось. Такое ощущение, что картину сняли инопланетяне. Люди, которые не знают истории. Если бы кино про Великую Отечественную войну сняли американцы, я бы простил. А когда это снимает режиссер, которого я всю жизнь бесконечно уважал и любил, который был примером... Я думаю, что-то случилось, что-то не так... Что-то в нем изменилось. Ощущение правды и истины покинуло его. Остался только авторитет. А где же то главное, чем был завоеван этот авторитет? Не могу не спросить про картину «Трудно быть богом» Алексея Германа.
Мы снимаем ее 12 лет. Получится это, не получится — не знаю, стану я классиком или нет? А может, вообще скажут: «Двенадцать лет делают — и что они сделали? Фигня какая-то». Посмотрим...
И когда мы ее увидим на экране?Вот я на днях еду доозвучивать. Алексей Юрьевич всегда медленно работал, а в данном случае это, может быть, связано с тем, что картина самая сложная из тех, которые он ставил. Хотя простых картин он не снимал никогда. Плюс, наверное, надо делать скидку на возраст и здоровье. Но работа идет нормально, и я все-таки надеюсь, что в следующем году мы ее увидим.
Каково работать, когда съемки одного фильма длятся более 12 лет?Да нормально... Я 12 лет был обеспечен постоянной работой. (Смеется.) Многие люди на заводах и предприятиях меньше проработали, чем я над этой картиной.
В каких проектах вы сейчас еще заняты?Валерий Петрович Тодоровский придумал, на мой взгляд, замечательную историю, которая может стать таким сериалом, о котором нам мечтается. Но эта затея пока находится в проекте. Может быть, я там буду занят как продюсер и, если я понадоблюсь Валерию Петровичу, как артист. Но это больше имеет отношение к моим продюсерским амбициям. Скоро весь мир будет праздновать Новый год.
А как вы его планируете встречать?Дома. Все остальное уже надоело. На тусовки я не хожу, потому что считаю, что это домашний, семейный праздник. В молодости мы собирались большими компаниями. Было в диковинку и в кайф пойти встречать Новый год в Дом кино, туда невозможно было попасть, сидеть рядом с друзьями, с известными артистами. Это считалось очень престижным, и сам факт твоего присутствия там создавал праздничное настроение. Но постепенно привыкли к этому, надоело. А самое главное, тех людей, с которыми я раньше встречал Новый год ТАМ, уже нет. Что вы можете пожелать читателям на Новый год?
Я могу пожелать всем счастья. Когда у тебя есть любимая работа, близкий человек, дети, собаки—это и есть счастье, и этим нужно дорожить. И если ты оптимист и относишься к себе с уважением, то постараешься во всем, что происходит в твоей жизнц, находить радость, а не погружаться в комплексы и считать, что ты обделенный. Это приводит только к одному-к зависти. А она разрушает вообще все.
Интервью и фото: Мария БР0Н30ВА Благодарим «Хард Рок Кафе» за помощь в проведении съемкиДата размещения: 21-02-2012, 16:32
